Историческое и современное значение философии Иммануила Канта

Великий русский философ Владимир Соловьев (1853-1900) в своей энциклопедической статье о Канте следующими словами характеризует его значение: “Кант – основатель философского критицизма, представляющего собой поворотную точку в истории человеческой мысли, так что все развитие философии, если не по содержанию, то по отношению мысли к этому содержанию должно быть разделено на два периода: докритический (или докантовский) и после-критический (или после-кантовский)” [1].

Как же возникает эта универсальность построений, их значимость для всего человечества? Любой мыслитель связан со своей национально-религиозной почвой. К числу общих положений из области теории творчества относится то, что без плодотворной национально-религиозной почвы никакое развитие творчества невозможно, ни в науке, ни в искусстве, ни в социальной жизни. Еще в большей мере, чем к науке вообще, это относится к философии. И не только к тем философам, которые сознательно строили свою философию на основе той или иной веры, как, например, Владимир Соловьев, по словам Сергея Трубецкого характеризовавшийся “изобилием веры” [2], но и к самым рациональным философам. Вильгельм Виндельбанд замечает: “Вся философия Канта оживляется и согревается непоколебимой верой в могущество разума, и эта вера не есть воззрение, почерпнутое из теории познания” [3]. А. Ф. Лосев заявляет, что Кант исходит из “догматического вероучения, которое для него есть conditio sine qua non всякого философствования” [4]. Это догматическое вероучение, по мнению Лосева, заключается в том, что структура опыта определяется структурой субъекта, а не объективным разумом. Всегда надо с чего-то начинать свои рациональные конструкции и логические выводы. И это начало сознательно или бессознательно связано с национальными и религиозными предпосылками философии [5]. Этот факт представляет собой реальную основу для релятивизма, согласно которому каждое философское утверждение имеет силу только для данных национальных и религиозных предпосылок и не имеет значения для других культур. Отсюда возникает теория замкнутости культур, которая в русской культуре связана с именем Н.Я. Данилевского [6], а в немецкой с именем О. Шпенглера [7].

Нет сомнения, что каждый мыслитель связан не только со своей эпохой, но и со своими национально-религиозными корнями. Систематичность и превосходящая обычные стандарты научной добросовестности прилежность Канта в проведении дедукций или логических делений и классификаций, конечно, связаны с базисными национальными характеристиками немецкого народа. Его этика, основанная на безусловности нравственного закона и чистоте нравственного мотива связана с тем духом пиетизма, которым была пропитана благочестивая семья Канта. Делает ли это философию Канта немецкой и протестантисткой? В определенной мере, да. Однако здесь следует различать происхождение философии и само здание ее. Каждый великий мыслитель похож на высокое дерево, корни которого глубоко уходят в национально-религиозную почву, а вершина теряется в облаках общечеловечности. Он впитывает творческие соки своей национальности и своей религии, которые дают определенность его воззрениям и приводят их в связь с реальностью. Эти истоки творчества, как правило, не осознаются самим мыслителем и представляют прекрасный материал для позднейшего анализа творчества этого мыслителя, в ходе которого может быть реконструирована национальная или религиозная картина (или модель) мира [8]. Однако великий мыслитель потому и является великим, что твердо укоренясь в этой почве, дорастает до общечеловеческого значения даже самых национальных своих черт, представляя их как необходимый элемент мозаики человеческого рода. Именно это обусловливает универсальную ценность его построений.

Какие же идеи определили столь мощное влияние Канта на ход развития человеческого мышления?

  1. Положение человека в мире определяется тем, что он – существо, одаренное чувствами, разумом и волей. Чувства связывают человека с миром опыта, разум позволяет создавать законы науки и нравственный закон, воля связывает разум с практической реальностью.
  2. Окружающий нас эмпирический мир – результат взаимодействия неизвестной нам реальности (вещей в себе) с нашей познавательной способностью: чувствами и разумом.
  3. Неограниченно применяемый к реальности разум запутывается в противоречиях – антиномиях. Поэтому дело философии – критика теоретического и практического разума, определение для него границ состоятельности.
  4. Мы можем иметь знание только об эмпирическом мире, исследуемом наукой, все, что выходит за пределы эмпирического мира – Бог, Свобода, Бессмертие души, – могут быть только предметами разумной веры.
  5. В практическом отношении человек свободен и ответственен. Человек автономен, т.е. сам дает себе нравственный закон.
  6. Существует универсальный нравственный закон для всех разумных существ, включая, естественно, людей.
  7. Существует единая религия для всех людей, различия только в вероисповеданиях. Бог необходим человечеству как гарант действительного блаженства тех разумных существ, которые благодаря своему нравственному образу жизни стали достойными счастья.
  8. Величайший прогресс человечества есть переход от предполагаемого естественного к правовому состоянию. Право есть ограничение моей внешней свободы свободой другого человека.
  9. История есть процесс становления единого человечества, последовательно приближающемуся к своим целям: правовому обществу, культуре и моральности.

Признание ограниченности человеческого знания наряду с убеждением в возможности бесконечного совершенствования человека как чувственного (эмпирического) и умопостигаемого (свободного) существа – такова сердцевина философии Канта. Это означает одновременно реальный взгляд на человека и его возможности и, с другой стороны, убежденность в том, что человек способен перейти любую из ранее поставленных ему границ в пределах его опыта.

1 – Соловьев В.С. Сочинения в 2-х тт. М.: Мысль, 1988. – Т. 2 – С. 441

2 – См. Трубецкой С.Н. Смерть Владимира Соловьева 31 июля 1900 г.//Книга о Владимире Соловьеве. М.: Советский писатель, 1991. С. 297.

3 – Виндельбанд В. От Канта до Ницше. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. М.: Канон пресс, Кучково поле, 1998. С. 11.

4 – Лосев А.Ф. История античной эстетики. Поздний эллинизм. М.: Искусство, 1980. С. 587.

5 – Попытку реконструкции таких предпосылок см. в статье: Брюшинкин В.Н. Культурологические основания правовых теорий Иммануила Канта и Владимира Соловьева //Кантовский сборник. Вып. 17. Калининград, 1993. С. 116-128.

6 – См. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991.

7 – См. Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М.: Мысль, 1991.

8 – См. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. – М.: Прогресс-Культура, 1995, а также статьи В.Н. Брюшинкина и А.М. Сологубова в сборнике: Модели мира. Исследования по логике, теории аргументации и истории философии. /Под ред. В.Н. Брюшинкина. – Калининград: Изд-во КГУ, 2004.

Назад Вперед