Андрей Зильбер. Кантоведение в Кёнигсберге как историко-философская проблема

Андрей Зильбер

Иммануил Кант – кёнигсбергский философ, результаты работы которого были уже при его жизни известны философскому сообществу не только Восточной Пруссии, но и всей Германии и соседним странам. Часть этого сообщества приняла достижения и идеи Канта благосклонно и с интересом, для другой части они остались неприняты и непоняты. В целом фундаментальные идеи немецкой классической философии об устройстве мира и природе познавательной деятельности развивались, парадоксальным образом, в противоположную сторону от идей Канта, хотя он является первым представителем и родоначальником этой эпохи в философии. В том же противоположном русле позднее, в XIX веке, развивались и «философия жизни», и даже во многом обе ветви неокантианства. Однако наряду с ними, в русле преемственности, а не противостояния идеям Канта, развивалось и кантианство, оставшееся в истории философии довольно малоизвестным.

В истории кантианства хорошо исследовано прежде всего раннее йенское сообщество [6], менее исследованы, но также известны периферийные центры интереса к философии Канта за пределами Германии. К середине XIX века философское сообщество по всей Европе увлечено в основном уже гегельянством и позитивизмом, в качестве ответной реакции зарождается неокантианство. Но на родине Канта в Кёнигсберге – особая ситуация. Школа кантианства как таковая при жизни философа здесь не образовалась, хотя именно в этом городе он читал лекции и вёл с сотрапезниками обеденные беседы (в которых философия была отнюдь не главным предметом). Но всё же понимание идей Канта в среде просвещённой кёнигсбергской публики было особое, в высокой степени аутентичное. Источником этого было как раз живое общение Канта с его местными друзьями, и большое количество конспектов его лекций, сохранённых слушателями и позднее перешедших в коллекции собирателей его наследия.

В Йену «критическое» кантианство проникло ещё в середине 1780х годов, когда существовало только первое издание «Критики чистого разума». Опору на идеи Канта как инструмент в полемике находят в переписке йенского профессора Щютца, датированной аж 1783 годом [30], когда в открытой печати ни одного положительного и даже ни одного по-настоящему аналитического обзора первой «Критики» ещё не было. Но это переписка, а первый открытый импульс к распространению идей Канта среди целой группы философов – это обстоятельная рецензия профессора Щютца  на книгу Иоганна Шульца «Разъяснения кантовской Критики чистого разума» [22]. Рецензия была напечатана в июле 1785 в нескольких номерах «Йенской всеобщей литературной газеты», основанной профессором Щютцем в начале того же 1785 года [23]. Иоганн Шульц, кёнигсбергский придворный проповедник и профессор теологии и математики, получил от Канта экземпляр «Критики» ещё в августе 1781. Знакомы они были ввиду того, что в 1770 Шульц опубликовал рецензию на диссертацию Кант «О форме и принципах…». Рецензия Канту понравилась, а её автора он назвал «лучшей философской головой в наших краях» [28, S. 280].

Отзыв о «Критике» пришлось ждать два года: в 1783 он был готов, изначально в виде рецензии, однако по совету Канта Шульц доработал и расширил текст, получилась целая книга, напечатанная в 1784. Именно на неё, а не на саму «Критику», отозвался Шютц. По крайней мере, формально. Содержательно, конечно, излагались и оценивались идеи самого Канта, это был первый по-настоящему аналитический и одновременно беспристрастный обзор. И это стало возможным именно потому, что Шульц понимал Канта так, как тот сам хотел быть понятым [28, S. 286]. Сама «Критика» не была изложена понятным языком отчасти ввиду общих особенностей кантовского стиля повествования, но главным образом потому, что автор торопился опубликовать свой труд, опасаясь надвигающейся старости. Он упоминал об этом в переписке. Много лет ушло на содержательную работу над сочинением, в 1781 несколько частей были сведены в одну книгу, и работать над стилем и ясностью Кант уже не стал. Шульц вполне справился с функцией популяризации. Хотя «Разъяснения» не стали известными почти нигде, за исключением Йены и собственно Кёнигсберга [28, S. 285].

В «Разъяснениях» Шульц призвал объективно отнестись к «Критике» и применить её метод к ней самой. Не дожидаясь, пока это сделают другие, он через 5 лет, в 1789, опубликовал книгу «Проверка Критики чистого разума» [21]. Подвергнуть «проверке» удалось далеко не всё содержание «Критики чистого разума», только «Введение» и первую часть «учения о началах». Однако подробно рассматриваются позиции критиков Канта, которых к тому времени уже было достаточно. Книги Шульца цитировались современниками в монографиях о философии Канта. В конце XIX века «Разъяснения» были переизданы на немецком, в 1910 это издание было переведено на русский язык под редакцией Б.А. Фохта [31] (репринт в 2010, также существует независимая публикация в Интернете в современой русской орфографии). Карл Форлендер в книге 1924 года «Иммануил Кант. Личность и творчество» характеризует «Разъяснения» как несамостоятельное изложение идей Канта, которое уже устарело и утратило актуальность для современников [28, S. 286]. Что касается каких-либо других отзывов на труды Шульца со второй половины XX века до наших дней – их попросту нет (по крайней мере, очень трудно обнаружить). Насколько творческими являются замечания[1] самого Шульца к положениям Канта и его оппонентов, насколько ему удалось отстоять позиции критической философии, каким материалом и приёмами он пользовался при этом, какую конкретно роль он сыграл в её раннем восприятии – всё это сегодня остаётся неясным. «Разъяснения» используются преимущественно студентами философских специальностей как компендиум для успешного первого знакомства с положениями теории познания Канта.

События первых двух лет после смерти Канта можно назвать настоящей биографической лихорадкой. Философ прожил достаточно долго для своего времени и знаменит стал отнюдь не на склоне жизни, хотя именно к этому времени относятся его главные работы, а уже в 1760х. Тогда же были предприняты первые попытки составить сводку биографической информации о нём – поступила просьба написать о себе от составителя биографического справочника современных философов. Кант оставил просьбу без ответа [27, S. 2]. И в целом неблагосклонно относился к попыткам написать его биографию. Две такие попытки были реализованы тайно за пределами Кёнигсберга. При этом философ имел довольно большой круг хороших знакомых,  и когда в 1804 он ушёл из жизни – в короткий промежуток времени появился целый ряд сочинений с её описанием. В большинстве своём они друг друга дополняют: каждый писал о том периоде жизни Канта, когда он был с ним близко знаком. Отдельна предпринята попытка собрать высказывания Канта в кругу его сотрапезников. Всего в Кёнигсберге жили двенадцать биографов Канта, около половины из всех наиболее значимых, и все они за исключением только двоих, относятся к самым ранним [27]. Их собственные, а также собранные ими свидетельства позволяют узнать детали не только общей, но и философской биографии Канта: какими языками он владел, на каком факультете учился, сколько лет и какие курсы лекций читал, с кем и о чем переписывался. Достаточно подробную, хотя и весьма краткую, характеристику всем ранним биографиям Канта дал в своей брошюре Карл Форлендер [27]. Она родилась в процессе подготовки его собственного варианта жизнеописания Канта [28], ставшего среди всех одним из самых лучших, вплоть до наших дней.

После смерти Канта его философские идеи не развивались в академической жизни Кёнигсберга. Согласно исследованию профессора Розиката [4], в течение всего 19 века в Альбертине было защищено пять диссертаций на темы философии Канта. Несколько курсов лекций о моральной философии Канта были прочитаны его преемником Краусом в первые годы первого десятилетия 19 века. Гегельянства в Кёнигсберге не было, но и кантианства тоже [7]. Студентов Кант не интересовал, и чтобы все же пробудить интерес, в 1821 был учреждён конкурс с премией для победителя [27, S. 192]. Почтение к Канту хранилось в узком кругу светского общества, основу которого изначально составляли друзья и близкие знакомые философа. «Общество друзей Канта» или «бобовое общество» было основано в 1805. Изначально оно насчитывало 22 человека, позднее в XX веке от 50 до 100 [27, S. 222]. Знаменательной традицией общества, сложившейся уже в первом десятилетии его существования, стало произнесение в день заседания – ежегодно в день рождения Канта 22 апреля – торжественных речей на темы различных аспектов его жизни и творчества. Среди речей были доклады о проекте памятника Канту, о проекте первого собрания его сочинений, о результатах исследования архивных материалов о его жизни, о рецепции его идей. Членами общества были ведущие кенигсбергские кантоведы XIX века. Речи не составляют единого корпуса для исследований, объектом анализа могут стать отдельные выступления в связи с конкретной темой, однако современному читателю большинство их хорошо доступны, прежде всего благодаря двум сборникам, изданным под редакцией канцлера современного «преемствующего» «бобового общества» профессора Р. Мальтера. «Бобовые» речи о Канте (из периода 1804-1945) изданы в сборнике „Denken wir uns als verpflichtet“ (1992) [5]. Иные речи в дни памяти 22 апреля и 12 февраля опубликованы в сборнике „Immanuel Kant zu ehren“ (1974) [8]. Узнать детали биографии самих выступающих помогут справочники Altpreussische Biographie и Neue Deutsche Biographie. «Бобовое» общество благополучно пережило даже время национал-соиализма, когда «кантовское общество» было под давлением властей [27, S. 225]. Прервалась история лишь с потерей Германией Кёнигсберга в 1945 году. В 1947 общество было возрожено в Гёттингене, новым «бобовым королем» на основе его речи была издана книга «Кант и Кёнигсберг» [25] – но это уже последний результат деятельности тех, кто вошел в состав общества ещё в Кенигсберге.

В 1830х годах в состав общества вошёл новый профессор философии в Альбертине. Он вырос и получил образование за пределами философии и был намерен распространить в Восточной Пруссии гегельянство. Однако в итоге «правоверные» гегельянцы обвиняли его в отщепенстве от учителя. Речь идёт о Карле Розенкранце. Уже через пять лет жизни в Кенигсберге он начал самый большой проект своей жизни – издание 11томного собрания сочинений Канта, первого такого собрания [10]. Работа велась совместно с историком Ф. Шубертом, который подготовил биографию Канта  во второй части 11 тома [20]. Эта биография, в-отличие от «ранних», написанных современниками и знакомыми философа, была первой попыткой составить целостное и объективное описание жизни Канта, с учётом рукописей и документальных свидетельств – и в определённой степени это удалось реализовать. Розенкранц подготовил предисловия к каждому тому с сочинениями Канта и отдельный том «История Кантовой философии» [15]. Помимо этих предисловий, Розенкранц опубликовал ещё целый ряд статей, где сравнивал идеи Канта с концепциями его современников, а также осветил некоторые детали кантовой биографии. В биографическом кантоведении с тех пор достигнут значительный прогресс, и многие выводы Розенкранца, также как и Шуберта, были опровергнуты, некоторые ещё в XIX веке. Курсов о Канте Розенкранц не читал [27, S. 212], оставшись гегельянцем и воспринимая Кантову философию лишь как историческую предпосылку гегелевской, и вследствие этого как необходимую преамбулу к её изучению [7, S. 162]. Однако кроме этого общего характера восприятия Канта Розенкранцем, мы мало что о нём знаем. Общие черты его жизненного пути и духовной эволюции описаны в Штефаном Дичем [7]. Конкретные примеры, особенности – остаются неисследованными. То же касается и биографии Канта от Шуберта. Форлендер, будучи сам одним из лучших биографов Канта, упоминает её как устаревшую. Однако все жизнеописания Канта от его современников, из начала XIX века, пусть даже опубликованные позже, – он разбирает каждое довольно подробно, характеризует знакомство автора с Кантом, описывает особенности текста, стиль, приводит примеры ошибок. Подобного обзора работы Шуберта пока что не существует.

Учениками Розенкранца и Шуберта в Кёнигсбергском университете были два человека, открывшие следующий период в истории кантоведения вообще и кёнигсбергского в частности. До сих пор мы говорили о той деятельности, которую можно отнести к направлениям популяризация (Шульц, Розенкранц, Общество друзей Канта), и биографические исследования. С приходом Рудольфа Райке и Эмиля Арнольда окончательно сформировалось новое направление: архивное кантоведение, изучение наследия Канта, главная задача которого – обеспечить более верное, адекватное и полное понимание текстов печатных произведений Канта с помощью учета их контекста, который зафиксирован в переписке и рукописном наследии, а также иных свидетельствах.  Рудольф Райке большую часть жизни проработал в Королевской библиотеке Кёнигсберга и стал её заведующим. Сбор и публикация наследия Канта были главным из исследовательских проектов, проводимых им в библиотеке. Также он был одним из двух главных редакторов Старопрусского ежемесячника, в котором опубликованы его статьи. Что касается изданных книг – их две: «Разрозненные записи Канта» [13] с комментариями, и «Кантиана: Материалы о жизни и деятельности Иммануила Канта» [14]. Вторая книга составлена из речи, произнесённой одним из вышеупомянутых биографов Вальдом на заседании в день памяти Канта 22 апреля 1804 года, а также рукописные материалы знакомых Канта, использованные для подготовки этой речи, но нигде ранее не изданные. Одной из проблем для современного читателя является то, что эти книги напечатаны готическим шрифтом – такова большая часть всех немецких книг и газет, изданных вплоть до конца второй мировой войны. Хотя уже в XIX веке было немало исключений: собрание сочинений Канта издано Розенкранцем и Шубертом на антикве [10].

Примерно того же характера – исследования приятеля Райке со студенческой скамьи,  кантианца, и одновременно критического интерпретатора Канта, Эмиля Арнольда (1828-1905). Он родился в Кёнигсберге в семье пастора и изучал в Альбертине философию и историю (1846-50). Стал доктором философских наук с диссертацией о кантовской идее высшего блага, но не смог получить постоянную должность в университете ввиду того, что ещё в молодости, примкнув к «свободной евангелической общине» Юлиуса Руппа, опубликовал статью «Свободные общины и правительство» (за которую был выслан из города с 1852 по 1859), и в целом придерживался левых взглядов. После 4 лет приват-доцентуры жил в Кёнигсберге как вольный учёный. Наиболее значимые публикации Арнольда в области исследования жизни и деятельности Канта следующие:

• Юность Канта и первые пять лет его приват-доцентуры [1]
• Об истории написания сочинений Канта («Критические экскурсы…») [3]
• Об истории жизни и творчества Канта в связи с его «учением о религии» и его конфликтом с прусским правительством [2]

В этих работах уточняются данные о том, на каком факультете учился Кант, каков был его образ жизни и круг общения в студенческие годы (отнюдь не меланхоличными), о поездках, знакомствах и дружеских отношениях в периода работы домашним учителем, об уроках математики и фортификации для русских офицеров в период нахождения Кёнигсберга под властью Российской империи. На основе кёнигсбергских архивных материалов Арнольд составил сводный список всех прочитанных Кантом курсов лекций за 42 года его педагогической работы. Дополненный и уточнённый Отто Щёндёрфером, этот список опубликован в V томе собрания сочинений Арнольда. Также он подробно исследовал историю возникновения «Критики чистого разума», и по студенческим конспектам проследил постепенное усиления самостоятельности лекций Канта, в чтении которых философ со временем всё меньше руководствовался компендиумами.

Работы Райке и Арнольда внесли большой вклад в возрождение интереса к Канту в конце XIX – начале XX века. Это было время развития неокантианства, а также начала работы по изданию академического собрания сочинений Канта. Рудольф Райке был привлечён к работе над томами с перепиской Канта. Однако в 1905 году он умер и эта работа осталась во многом незавершённой. Преемником Райке в архивном кантоведении является кёнигсбергский юрист Артур Варда, архив которого после его смерти вышел из научного оборота, хотя безвозвратно утраченным его считать нельзя [24, S. 82]. Сочинения Эмиля Арнольда в 9 томах на антикве изданы О. Щёндёрфером, который был его школьным учеником, а затем сам стал учителем во Фридрихсколлегиум и приятелем Арнольда по философской работе. В Академическом собрании сочинений подготовил к изданию «Антропологию» и двух томов с перепиской Канта. Главные биографические публикации Щёндёрфера о Канте: «Жизнь и учение Канта» [19], «Галантный магистр» [17, S. 65-86], «Неизвестные анекдоты о Канте» [17, S. 177-178], «Комната Канта в Кёнигсберге» [17, S. 227-235], также ряд других статей в Старопрусском ежемесячнике, например об отношении Канта к музыке? И брошюра «Фундаменты кантовской философии» [18].

В периодических изданиях Германии первой половины XX века опубликованы обзорные статьи о жизни и творчестве этих четырех выдающихся исследователей [16], однако в современном кантоведении эти представители Кёнигсберга остаются в тени и мало кому известны по сравнению с другими философами первых десятилетий начала XX века – авторами жизнеописаний Канта, главными издателями собрания сочинений, даже неокантианцами. Исключение – исследования В. Штарка [24], в которых систематизирована и кратко, но достаточно детально изложена история сбора и издания писем и рукописей Канта в Кёнигсберге и Германии в целом.

В начале XX века в направлении популяризации кантовской философии появилась новая, и даже пожалуй самая яркая веха: доклады и брошюры Рудольфа Брюкмана, кёнигсбергского гимназического педагога с широким кругом интересов, в который входила и философия (в ней он стал кандидатом наук). Сегодня мы располагаем только этими брошюрами с их предисловиями, их которых известно [9, S. 3], что первые доклады о философии Канта он прочёл какому-то узкому кругу непосвящённой публики. Затем он обратился с предложением прочесть их в кенигсбергском отделении Общества любителей Гёте к председателю этого отделения. Общество к тому времени насчитывало уже более двух тысяч членов. Доклады были с успехом прочитаны и благосклонно приняты даже представителями философского факультета. После некоторой переработки Р. Брюкман в 1918-1919 годах опубликовал брошюру [9] (сначала первую часть затем обе в одной обложке) «Иммануил Кант. Его жизнь и учение». Вторая часть этой брошюры – «Учение Канта в свете его современников». Чуть позднее была издана брошюра «Кант. Его жизнь и деятельность» [11] – обе книги в 1925, в связи с юбилеем 1924 года, были напечатаны уже в третий раз, то есть пользовались популярностью у жителей города.

Наконец, особое место занимает последний кенигсбергский публикатор кантовского наследия, малоизвестный профессор Альбертины Арнольд Ковалевски (информацию о нём можно найти только в специальном издании об истории университета; в других биографических справочниках, в т.ч. о немецких философах, такой информации нет). Изначально кантоведом он не был, но стал таковым, можно сказать, волею судеб. В 1941 году ему был доверен проект издания хранившихся в библиотеках Кёнигсберга уникальных материалов: записей лекций Канта и некоторых биографических свидетельств. Обладая этими материалами и стремясь издать их, Кёнигсберг конкурировал с Берлином, в котором издавалось основное (и претендующее на полноту) собрание сочинений Канта.  Проект, порученный Ковалевски, назывался «народное издание» и планировался в пяти томах. Вышеупомянутые материалы должны были войти в первый том. В 1944 он был готов к печати, но напечатан не был: в Восточную Пруссию пришла война. Завершено это дело было лишь в 2000 году профессором В. Штарком при участии дочери А. Ковалевски [12]. На этом история кёнигсбергского кантоведения прекращается. Библиотечные архивы Кёнигсберга с кантоведческими материалами пропали в 1945, возможно, они находятся в неразобранных фондах библиотек Москвы или Санкт-Петербурга [29].

Изложенная информация выводит нас на следующий ряд вопросов и ответов. Представляет ли ценность для кантоведения изучение истории его развития в Кёнигсберге? – Да, безусловно, и прежде всего ценен опыт в области популяризации, а также сбора и публикации рукописного наследия и лекций Канта. Насколько хорошо изучено кёнигсбергское кантоведение? – В целом малоизучено, и малоизвестно. Особенно это касается русскоязычного философского пространства. Имеются ли актуальные задачи по изучению кёнигсбергского кантоведения? – Поиск и описание его достижений, систематизация результатов, введение их в историко-философский оборот – являются актуальной задачей. Насколько однородно кёнигсбергское кантоведение? – Направления деятельности различны, не было единой школы, различен и характер преемственности, однако она несомненно есть, и в целом почти все ведущие деятели кантоведения в Кёнигсберге имели истоки своей работы в одной линии непосредственной преемственности, в т.ч. были коллегами, состояли в отношениях учитель-ученик.  Насколько поддаётся кенигсбергское кантоведение структурному описанию? – Можно выделить по-меньшей мере четыре направления: популяризация, биографические исследования, сбор и публикация наследия, профессиональная интерпретация и рецепция идей Канта. Первые два представляют почти исключительно исторический интерес, наиболее актуально из всех третье направление. Каково в целом место необходимых и возможных исследований этой области в истории философии? – Во-первых, данные исследования находятся в области философского источниковедения и истории развития идей (в т.ч. рецепции и зарождения идей) и истории философской культуры, – обе составляют неотъемлемую часть истории философии в целом, и, в-частности, находятся в поле локальных интересов современной калининградской школы кантоведения. Во-вторых, большая часть упомянутых текстов не менее интересна для знакомства и анализа, чем любой другой отклик на идеи Канта, любая серьёзная попытка прояснить их и донести до специалистов и широкой публики.

Статья опубликована в журнале Молодой учёный. — 2014. — №4. — С. 785-790 http://www.moluch.ru/archive/63/9953/Исследование проводится при поддержке Министерства образования РФ и DAAD (программа “Иммануил Кант”, описание проекта).

CПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Arnoldt E.  Kant’s  Jugend  und  die  fünf  ersten  Jahre  seiner  Privatdocentur  im  Umriss  dargestellt // Altpreussische Monatsschrift . Nr.18 (1881). S.  606—686.
2. Arnoldt E. Beiträge  zu  dem  Material  der  Geschichte  von Kants  Leben und  Schriftstellertätigkeit  in  Bezug  auf  seine  ,,Religionslehre“ und  seinen Konflikt  mit  der  preussischen  Regierung,  in:  Gesammelte  Schriften  VI. Berlin 1909. S. 1-207.
3. Arnoldt E. Kritische Exkurse im Gebiete der Kant-Forschung, Teil  1  // Gesammelte Schriften IV; Teil II // Gesammelte Schriften V. Berlin, 1908-1909.
4. Das Kant-Bohnenmahl 1914 // Königsberger Hartungsche Zeitung Nr. 188, 23.4.1914, Abendausgabe, 2 Blatt.
5. „Denken wir uns aber als verpflichtet…“ Königsberger Kant-Ansprachen 1804-1945. Mit einer Einl. hrsg. von R. Malter. Erlangen, 1992.
6. Der Aufbruch in den Kantianismus: der Frühkantianismus an der Universität Jena von 1785 – 1800 und seine Vorgeschichte / Hrsg. von N. Hinske. Stuttgart-Bad Cannstatt, 1995.
7. Dietzsch S. Die Entdeckung des Deutschen Idealismus // Dietzsch S. Wandel der Welt. Heidelberg, 2010.
8. Immanuel Kant zu ehren. Hrsg. von J. Kopper und R. Malter. FaM., 1974.
9. Immanuel Kant. Sein Leben und seine Lehre / volkstümlich dargest. von R. Brückmann. Königsberg, 1919.
10. Kant I. Sämtliche Werke. Hrsg. v. K. Rosenkranz u. W. Schubert.  In 12 Bde. Leipzig, 1838-1840.
11. Kants Leben und Wirken. Dem deutschen Volke und seiner Jugend gewidmet von Dr. R. Brückmann. Königsberg, 1925.
12. Königsberger Kantiana: (Immanuel Kant, Werke, Volksausgabe, Bd. 1, hrsg. von Arnold Kowalewski) / Immanuel Kant. Mit einem Anhang hrsg. von Sabina Laetitia Kowalewski und Werner Stark. Hamburg, 2000.
13. Lose Blätter aus Kants Nachlass. Hrsg. v. R. Reicke. Th. 1-3. Königberg, 1889-1895.
14. Reicke R. Kantiana: Beiträge zu Immanuel Kants Leben und Schriften. Königsberg, 1860.
15. Rosenkranz K. Geschichte der Kantischen Philosophie // Kant I. Sämtliche Werke. Hrsg. v. K. Rosenkranz u. W. Schubert.  In 12 Bde. Bd. 12. Leipzig, 1840.
16. Schmidt C. Emil Arnoldt  // Sozialistische Monatshefte. Jg. 25 (1919). Heft. 3. Ausg. vom 03.03. 1919. S. 158 – 167.
17. Schöndörffer O. Der elegante Magister // Reichls philosophischer Almanach auf das Jahr 1924. Immanuel Kant zum Gedächtnis.Hrsg. v. P. Feldkeller. Darmstadt, 1924.
18. Schöndörffer O. Die Fundamente der kantischen Philosophie. Königsberg, 1924.
19. Schöndörffer O. Kants Leben und Lehre. Leipzig, 1924.
20. Schubert F. W. Immanuel Kant’s Biographie : zum grossen Theil nach handschriftlichen Nachrichten // Kant I. Sämtliche Werke. Hrsg. v. K. Rosenkranz u. W. Schubert.  In 12 Bde. Bd. 11. Abt. 2. Leipzig, 1840.
21. Schultz J. Prüfung der Kantischen Critik der reinen Vernunft.In 2. Theilen. Königsberg: Hartung, 1789-1792.
22. Schulze J. Erläuterungen über des Herrn Professor Kant Critik der reinen Vernunft. 2. Aufl. Frankfurt und Leipzig, 1791.
23. Schütz C. Königsberg, bey Dengel: Erläuterungen über des Herrn Professor Kant Critik der reinen Vernunft von Johann Schulze, Königl. Preussischem Hofprediger (Rezension) // Jenaische Allgemeine Literatur-Zeitung. № 162, S. 41-44; № 164, S. 53-56; № 178, № 179, S. 121-124, № 179 (Beilage), S. 125-128.
24. Stark W. Nachforschungen zu Briefen und Handschriften Immanuel Kants. Berlin, 1993.
25. Stavenhagen K. Kant und Konigsberg. Gottingen, 1949.
26. Tilitzki C. Zur königsberger Kant-Tradition  im 20. Jahrhundert // Jahrbuch  für die Geschichte Mittel- und Ostdeutschlands. Bd. 50. 2004. S. 191-287.
27. Vorländer K. Die ältesten Kant-Biographien. Eine kritische Studie. Berlin, 1918.
28. Vorländer K. Immanuel Kant: Der Mann und das Werk. 3. Aufl., Sonderausg., mit einer Bibliogr. zur Biographie. Hamburg, 1992.
29. Круглов А. Рукописи Канта. Интервью порталу „Kant-Online“. Опубликовано 7 марта 2014. URL: http://kant–online.ru/?p=1331
30. Уланов М. Нравственная свобода как религиозное чудо. Наблюдения над философией религии И.Канта // «Богослов»: научный богословский портал. Опубликовано 17 апреля 2012. URL: http://www.bogoslov.ru/text/print/2552541.html
31. Шульц И. Разъясняющее изложение «Критики чистого разума». Перев. с нем. под ред. Б.А. Фохта. 2-е изд. М., 2010.