Валентин Балановский. Идея трансцендентальной рефлексии в системе И. Канта

Старые проблемы и новая рациональность

Изменение представлений о рациональности в ходе исторического развития философского (и не только) знания является вполне закономерным процессом, который протекает под воздействием разных факторов. Один из них — возвращение в ментальное пространство утраченного, или в силу каких-то причин незамеченного знания. Так, например, знакомство европейских средневековых теологов с «Аналитиками», «Топикой» и «Софистическими опровержениями» Аристотеля в конце XII века кардинально переориентировало их внимание с содержательных проблем вероучения на исследование феномена мышления как такового, в особенности — форм, в которых оно реализуется. Таким образом возникла особая схоластическая рациональность, базой которой стала классическая логика и предфилософия языка. Другим примером может служить оказавшая сильное влияние на представления о рациональности современная логика, которая, вполне возможно, не появилась на свет, если бы философы спустя века не обратили внимания на несправедливо забытую логику высказываний стоиков.

Одним из творцов неклассической и постнеклассической рациональности был Иммануил Кант. Несмотря на большое внимание, уделенное его теории познания исследователями разных эпох, в недрах философской системы великого кенигсбрежца еще осталось немало идей, обладающих большим эвристическим потенциалом. Таковой является пока еще мало изученная российскими и зарубежными исследователями важная проблема кантовской гносеологии, составляющая фундамент «Критики чистого разума». Речь идет об идее трансцендентальной рефлексии, на базе которой в рамках философского дискурса можно выстроить разветвленную систему рефлексивных процессов.

 

Что такое трансцендентальная рефлексия?

 

Одной из главных заслуг Иммануила Канта в развитии теории познания является то, что кенигсбержец нарушил многовековую традицию отождествления мышления и познания: «Мыслить себе предмет и познавать предмет не есть … одно и то же» [7, c. 137]. На основании разделения способностей души он выявил структуру и функции сознания: аксиологическую, гносеологическую и праксеологическую. Ему принадлежит новая интерпретация субъекта и объекта познания, кардинально преобразившая предшествующее представление об этих двух фундаментальных философских категориях и их взаимодействии. Многочисленным коперниканским поворотам Канта посвящено немало книг, в то время как проблема механизма трансцендентальной рефлексии (являющегося одним из краеугольных камней кантовской гносеологии) оказалась практически за рамками философского дискурса[1].

В своем приложении «Об амфиболии рефлективных понятий, происходящей от смешения эмпирического применения рассудка с трансцендентальным» [7, c. 251—257] и «Примечании к амфиболии рефлективных понятий» [7, c. 257—273] Кант разъясняет конечную цель трансцендентальной аналитики (и во многом всей «Критики чистого разума»), которую можно сформулировать следующим образом: научить правильному практическому использованию способности субъекта к рефлексии и к оперированию рефлективными понятиями. Верное решение этой задачи, насколько бы узкой и частной она ни казалась, напрямую влияет на то, насколько достоверной (соответствующей опыту) и стройной (соответствующей законам общей логики) окажется всякая теория познания, которую тот или иной исследователь взялся бы создать. В противном случае: «понятия рефлексии … из-за некоторого их неправильного толкования оказывают такое влияние на способы применения рассудка, что соблазнили даже одного из самых проницательных философов построить мнимую систему интеллектуального познания, стремящуюся определить свои предметы без помощи чувств» [7, c. 265]. В приведенной цитате Кант имеет в виду Лейбница, на критике системы которого были продемонстрированы изъяны неправильного применения рефлективных понятий и способы их устранения посредством правильного (согласно Канту) использования механизма рефлексии, в том числе и трансцендентальной.

Заметим, что до появления системы Канта в трансцендентальной рефлексии не было никакой необходимости. Действительно, когда мы имеем дело с единственной функцией сознания (познающей), вроде бы, достаточно одной рефлексии — логической (т. е. применяемой только в отношении формы, а не сущности), в задачу которой входит проверка наших представлений на соответствие законам логики. Правда, в таком случае мы даже не подозреваем, что пребываем в плену собственных иллюзий, поскольку не разделяем мышление, познание и мир, находящийся вне субъекта. Но если мы хотим узнать что-то о реальности, то в первую очередь следует принять, что мыслить и познавать не одно и то же и что помимо гносеологической функции души есть еще две другие. Тогда картина значительно усложняется, поскольку становится очевидно, что появляется возможность возникновения ошибки от смешения способов использования когнитивных механизмов и одной лишь логической рефлексии становится совершенно недостаточно, нужны и другие, более тонкие инструменты владения когнитивными способностями, которые, как показывает Кант, изначально присущи разуму.

По Канту, трансцендентальная рефлексия «есть осознание отношения данных представлений к различным нашим источникам познания, и только благодаря ей отношение их друг к другу может быть правильно определено. До всякого дальнейшего обращения со своими представлениями мы должны решить вопрос: к какой познавательной способности они все вместе принадлежат?» [7, c. 251—252].

Наряду с трансцендентальной, Кант выделяет рефлексию в традиционном значении этого слова, называя ее логической и определяя как «простое сравнение», при котором «совершенно отвлекаются от познавательной способности, к которой принадлежат данные представления, и, стало быть, их следует рассматривать — по их положению в душе — как однородные, между тем как трансцендентальная рефлексия (направленная на самые предметы) содержит основание возможности объективного сравнения представлений друг с другом» [7, c. 253].

 

Функционирование механизма
трансцендентальной рефлексии

 

Из приведенных выше определений можно заключить, что логическая рефлексия дает условия для формального сопоставления понятий или представлений друг с другом, а трансцендентальная, поскольку направлена на самые предметы [7, c. 253], предоставляет возможность для более глубокого сущностного различения понятий или представлений в их отношении к действительности. Действие обоих видов рефлексии Кант показал на анализе четырех пар рефлективных понятий (тождество и различие, согласие и противоречие, внутреннее и внешнее, материя и форма), произведенном с целью критики построений Лейбница. Для большей наглядности представим ход мыслей философа в виде таблицы.

 

Практическое применение трансцендентальной рефлексии

 

Рефлективные понятия	Анализ, произведенный на основе
	логической рефлексии	трансцендентальной рефлексии
Тождествои различие	Если предмет показан несколько раз с одними и теми же внутренними определениями, то как предмет чистого рассудка он всегда один и тот же и есть одна вещь, а не много вещей. В основе анализа лежит закон тождества	Если предмет есть явление, то сравнением понятий вопрос не решается: как бы ни были тождественны понятия, различие по положению в пространстве этого явления в одно и то же время составляет достаточное основание для численного различия самого предмета чувств
Согласиеи противоречие	Если реальность представляется только посредством чистого рассудка, то немыслимы противоречия между реальностями, т. е. такое отношение, при котором они, будучи связанными в одном субъекте, уничтожали бы следствия друг друга. (Действительно, в логическом пространстве возможно существование сколь угодно большого количества миров, если они внутренне непротиворечивы.) В основе анализа лежит закон непротиворечия	Реальности в явлении могут противоречить друг другу, и, будучи соединены в одном субъекте, одна реальность может полностью или отчасти уничтожать следствия другой
Внутреннееи внешнее	В предмете чистого рассудка внутреннее бывает только то, что не имеет никакого отношения ко всему отличному от него. (Такая ситуация возможна только в случаях систем, подобных Лейбницу, у которого монады не имеют ни окон, ни дверей, и поэтому не имеют внешних свойств вообще.) В основе анализа лежит закон достаточного основания	Внутреннее определение субстанции, являющейся нам в пространстве, суть не что иное, как отношения, и сама такая субстанция целиком есть совокупность одних лишь отношений. Никаких внутренних акциденций мы не можем мыслить, кроме тех, что доставляет нам наше внутреннее чувство, а именно кроме самого мышления и чего-то ему аналогичного
Материяи форма	Материя предшествует форме, следовательно, пространство и время суть свойства вещей. Сознание в такой теории познания пассивно. В основе анализа лежит механистический метод	Форма предшествует материи, следовательно, пространство и время суть априорные формы чувственности. Сознание в такой теории познания активно. В основе анализа лежит телеологический метод

Таким образом, Кант показал, что в основе системы Лейбница, да и вообще всей предшествующей философии, лежит усеченное представление о рефлексии, делающее ее неполноценным инструментом, который не в состоянии не только устранить, но даже просто проявить амфиболию рефлективных понятий. Системы рационалистов, построенные с использованием исключительно логической рефлексии, обречены оставаться описаниями стерильного симметричного мира чистого рассудка, не имеющего никакого отношения[2] к миру реальному. Показательно, что со свойственной Канту иронией философ завершает «Примечание к амфиболии…» изучением понятия «ничто», которое, как он считал, весьма подходит для характеристики системы Лейбница.

 

Место трансцендентальной рефлексии в структуре сознания

 

Прояснив, в частности, какие функции возложены на механизм трансцендентальной рефлексии, мы теперь должны дать ответ на вопрос, какое место он занимает в структуре сознания. Для этого попробуем выявить то нечто, которое позволяет нам различать в структуре субъекта такие элементы, как способности души, механизмы познания, выявлять основоположения, относить представления к источникам познания, размышлять о рефлексии. Именно это фундаментальное свойство человеческого разума Кант называет трансцендентальной рефлексией. Без нее было бы невозможно произвести критику чистого разума, да и вообще какую бы то ни было критику. Она является таким же основополагающим принципом для кантовской гносеологии, как категорический императив для этики.

Базируется трансцендентальная рефлексия на универсальном свойстве субъекта — его активности (произволе) [4, c. 335]. По Канту, человек непосредственно «сталкивается» с миром вещей в себе только при помощи чувственности. Для получения знания этот важный когнитивный механизм хоть и необходим, но тем не менее практически бесполезен — только рассудок в состоянии осуществлять синтез многообразного содержания опыта и «только благодаря рассудку нечто дается способности представления как связанное» [7, c. 127], тем самым придавая ощущениям и восприятиям форму, «понятную» человеческому разуму. В процессе познания рассудок и разум всегда деятельны: «Вообще практические положения (они могут быть чисто априорными или эмпирическими), если они непосредственно утверждают возможность объекта через наш произвол (курсив мой. — В. Б.), всегда принадлежат к знанию о природе и к теоретической части философии» [4, c. 335]. Сомнения могут возникнуть только при определении того, какова природа чувственности согласно философии Канта. Однако и в этом случае кенигсбергский мыслитель полагал, что поистине активны только существа, способные к осознанному целеполаганию, то есть те, которые обладают разумом. Если объект из мира вещей в себе не представляет собой разумного существа, то он не в состоянии целесообразно действовать, или, по-другому, направленно воздействовать. Таким образом, говорить, что мир вещей направленно воздействует на нашу чувственность, не совсем уместно. Скорее это субъект наталкивается на вещь в себе в процессе своей деятельности.

Нерассмотренным остался один важный вопрос: на каком этапе формирования знания используется механизм трансцендентальной рефлексии? Основным (если не единственным) способом фиксации результатов познания является формирование цепочки рассуждений, каждое из которых состоит из исходных элементов (понятий, суждений и умозаключений) и выводится из предыдущих по определенным правилам. Чтобы определить, на каком этапе возникает необходимость в трансцендентальной рефлексии, произведем по «Критике способности суждения»[3] реконструкцию взаимодействия рассудка, способности суждения и разума в процессе оформления знания (рис.).

Как видно из рисунка, центровым опосредующим элементом в процессе оформления знания является способность суждения. Это обусловлено тем, что она не дает ни правил, как это делает рассудок, ни принципов, как разум. Способность суждения лишь отыскивает и соотносит, поскольку сама является неким заданным законом, который, правда, предоставляет слишком большую свободу для проявления произвола субъекта, давая возможность связывать несовместимое. Поэтому логично предположить, что хотя трансцендентальная рефлексия является высшим принципом познания[4] и имеет своим источником разум, применять ее следует на этапе получения знания, который предшествует формированию суждений, чтобы исключить возможность неправомочного их соединения в цепочках умозаключений[5].

Следует заметить, что действие механизма трансцендентальной рефлексии может быть распространено на анализ способностей души вообще. Сделать такое предположение позволяет «Критика способности суждения». Кант пишет, что изначально способности души в их взаимодействии друг с другом представляют собой не систему, а агрегат [4, c.341], т. е. хаотичное образование, способное внутри себя перемешиваться. Тем не менее философ изыскивает средство, которое позволяет выявить априорные структуры, в том числе и априорный принцип способности суждения, с помощью которых возможно распределить переживания по источнику происхождения или нахождения. Поэтому трансцендентальная рефлексия играет ведущую роль в изучении не только познавательной, но и двух других способностей души человека (практической и аксеологической) по отдельности, а также во взаимодействии.

 

Трансцендентальная рефлексия и рациональность И. Канта

 

Подытоживая сказанное, попробуем дать теперь четкое сводное определение. Рефлексия — это сложный механизм различения, присущий человеческому сознанию, который реализуется на трех различных уровнях: трансцендентальном, трансцендентально-логическом и формально-логическом. Первому уровню свойственна трансцендентальная рефлексия (или метарефлексия), благодаря которой возможно а) выявить функции души (аксиологическую, гносеологическую и праксиологическую) и б) различить работу чувственности, рассудка и разума в рамках каждой из этих функций. Второму уровню соответствует трансцендентально-логическая рефлексия, позволяющая а) определить участие рассудка и разума в конституировании априорных форм сознания, б) отнести то или иное представления к познавательной способности, к которой они принадлежат, и в) выяснить посредством трансцендентальной (содержательной) логики, насколько наши представления и понятия соответствуют действительности (предметам). Третьему уровню присуща формально-логическая рефлексия, с помощью которой сопоставляются представления и понятия между собой на соответствие законам логики, безотносительно к предметам. Чтобы процесс познания давал действительно значимые плоды, а не фантазии и фикции, в его ходе должна применяться рефлексия всех трех уровней в систематическом единстве. Причем трансцендентальная и трансцендентально-логическая рефлексии должны использоваться на стадии получения знания и фиксации его в форме суждений, а рефлексия третьего уровня работает с уже готовым знанием, которое проверяется на следование правилам общей логики.

В итоге, учитывая всю сложность воззрений Канта на природу рефлексии вообще и трансцендентальной рефлексии в частности, можно утверждать, что его рациональность, несмотря на историческую эпоху, уже не является классической, т. е. базирующейся на вере во всемогущество формальных методов познания, а предстает как ультрасовременная, поскольку в ней акцент делается на сущностном исследовании содержания сознания.

 

Список литературы

 

1. Гуссерль Э. Избранные работы. М., 2005.

2. Калинников Л. А. Кант в русской философской культуре. Калининград, 2005.

3. Кант И. Что значит ориентироваться в мышлении? // Кантовский сборник. Вып. 7. Калининград, 1982. С.110—121.

4. Кант И. Критика способности суждения // Кант И. Соч.: в 8 т. М., 1994. Т. 5. С. 6—386.

5. Кант И. Критика чистого разума / пер. Н. О. Лосского с вариантами перевода на русский и европейские языки. М., 1998.

6. Кант И. Из рукописного наследия (матер. к Критике чистого разума, Opus postumum). М., 2000.

7. Кант И. Критика чистого разума. М., 2006.

8. Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения на немецком и русском языках: в 4 т. М., 2006. Т. 2, ч. 1.

9. Лосский Н. О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1999.

10. Ойзерман Т. И., Нарский И. С. Теория познания Канта. М., 1991.

11. Проблемы рефлексии. Современные комплексные исследования. Новосибирск, 1987.

12. Тевзадзе Г. В. Иммануил Кант: Проблемы теоретической философии. Тбилиси, 1979.

13. Философия Канта и современность. М., 1974.

14. Kenneth R. Westphal. Kant’s Transcendental Proof of Realism. Cambridge: University Press, 2004.

15. Strawson P. F. The Bounds of Sense. An Essay on Kant’s Critique of Pure Reason. London and New York: Routledge, 1999.

 

Данная статья впервые была опубликована в сборнике «Классический разум и вызовы современной цивилизации» (2010):

 

Балановский В. В. Идея трансцендентальной рефлексии в системе И. Канта// Х Кантовские чтения. Классический разум и вызовы современной цивилизации: материалы международной конференции: в 2 ч. /под ред. В. Н. Брюшинкина. — Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010. Ч. 1. C. 163 – 172.

 

[1] Об этом свидетельствует очень небольшое количество источников, посвященных данной проблематике.

[2] А если и имеющего, то не необходимо, а в силу случайного и притом удачного стечения обстоятельств.

[3] Реконструкция произведена по «”Первому введению” в «Критику способности суждения» [4, c. 332—386].

[4] Важно не путать ее с синтетическим единством апперцепции — высшим принципом всякого применения рассудка (или высшим основоположением синтетических суждений), а не познавательной способности вообще.

[5] Например, суждение «Бог есть всесовершенное существо» может или иметь смысл или нет в зависимости от познавательной способности, с которой оно соотнесено, — практическим разумом или рассудком.