А. Ю. Дудчик. Гегелевская критика проекта вечного мира

А. Ю. Дудчик

А. Ю. Дудчик

Влияние кантовских идей на философию Г. Гегеля, несомненно, велико. Как явная, так и скрытая полемика со взглядами И. Канта (одновременно с их дальнейшей разработкой, развитием) характерна для самых разных областей гегелевской философии, в том числе и для его концепции государства и права. Существенную роль в последней играет критический анализ кантовского проекта «вечного мира».

Наиболее полно гегелевская критика проекта вечного мира изложена в его «Философии права». В работе дается критической разбор кантовской концепции (§259, 324, 333). При этом, анализируя кантовскую идею вечного мира, Гегель не критикует ее как идеалистическую, и даже не отрицает саму ее возможность. Он отмечает с неизбежностью относительный характер этой идеи, так как она «предполагает согласие государств, которое исходило бы из моральных, религиозных или любых других оснований и соображений, вообще — всегда из особенной суверенной воли, и вследствие этого оставалось бы зависимым от случайности» (Гегель, 1990, с. 366—367). Подобная позиция во многом является следствием понимания оснований международного права, которое имеет относительный и изменчивый характер. Поэтому достаточно часто гегелевскую позицию в области международного права характеризуют как «реалистическую». Не случайно американские исследователи Р. Палан и Б. Блэр (Палан, 2005) говорят о немецком идеализме, и о философии Гегеля в особенности, как о своеобразном идейном предвосхищении политологической школы реализма, занимавшейся теорией международных отношений. Представители реализма (Г. Моргентау, Дж. Кеннан, З. Бжезинский, У. Ростоу, С. Хантингтон) исходят из приоритета интересов того или иного государства и полагают, что конфликты между странами неминуемы. Здесь надо сказать, что, несмотря на определенное сходство воззрений Гегеля и представителей школы политического реализма, есть и значительные различия в понимании ими сущности государства и конфликтов между государствами. Так, немецкий исследователь А. Херберг-Рёте, сравнивая гегелевское понимание войны с пониманием К. Клаузевица (как еще одного «реалиста») и находя в них много общего, называет и принципиальное различие. Он пишет, что «гегелевское понимание государства через самосознание свободы и закона через реализацию свободы противоположно концептуализации политики как силы и власти… Гегель утверждает, что сила вовсе не является основанием закона; она — исходная точка, внешняя по отношению к государству, но не его сущностный принцип» (Herberg-Rothe, 2007, p. 150). Х. Оттманн также подчеркивает, что Гегеля нельзя причислить к политическим реалистам: «…гегелевский политический реализм — реализм другого рода… он следует из самой сути гегелевской философии» (Ottmann, 2007, s. 28).

При этом война понимается Гегелем как весьма существенный и даже необходимый момент межгосударственных взаимоотношений. Эта особенность гегелевского взгляда на проблему войны зачастую вызывала разного рода нарекания, а иногда и обвинения его в апологетике войны. Следует отметить, что вся гегелевская философия проникнута духом борьбы и противоречия, а его диалектический подход к изучению самых разных проблем — одна из существенных особенностей этой философии. Гегелевскую диалектику можно рассматривать как своего рода стратегию понимания исторических конфликтов и трансформаций. С этой точки зрения диалектика выполняет важные эпистемологические задачи и, по словам американской исследовательницы А. Нуццо, ее можно считать «ключом к пониманию гегелевской герменевтики истории» (Nuzzo, 2008, p. 21). Постулирование наличия, неизбежности и значимости борьбы и противоречия во всех сферах, в том числе и в отношениях между государствами — неотъемлемая черта гегелевской философии. Поэтому, несмотря на всю свою деструктивность, война, по мнению Гегеля, имеет и определенные положительные, и даже нравственные, следствия (в чем проявляется пресловутая «хитрость мирового разума»). Добавим, что гегелевские идеи о значимой роли войны в конституировании модерного государства созвучны позициям известных современных исследователей Ч. Тилли (Тилли, 2009) и М. ван Кревельда (Кревельд, 2004).

При этом гегелевское представление о неизбежности войн следует из особенностей понимания им гражданского общества. Как показывает П. Розанваллон, с одной стороны, в целом оно соответствует либеральной традиции его восприятия (как саморегулирующегося «общества рынка»), с другой — это результат критического осмысления подобного явления. Отметим, что в данном случае либерализм трактуется не в узком значении (как политическая или экономическая идеология), а как определенный утопический проект, предлагающий собственное видение взаимоотношений в обществе и его организации. В своих работах Гегель достаточно подробно анализирует проблемы и противоречия, возникающие в ходе развития гражданского общества. При этом он «озабочен тем, чтобы учесть все эти непредвиденные побочные эффекты и рассматривать их как нормальные, а не случайные последствия развития гражданского общества» (Розанваллон, 2007, с. 90). И если в рамках отдельного сообщества эти противоречия могут разрешаться при участии государственных, корпоративных и правовых институтов, то на уровне международного сообщества действие этих институтов проблематично.

При этом простое расширение гражданского общества до мировых масштабов не может способствовать снятию его имманентных противоречий. Как пишет по этому поводу Х. Оттманн, «ни одна из проблем гражданского общества не оказывается разрешенной в результате его универсализации» (Ottmann, 2007, s. 34). Польский исследователь А. Новак, сравнивая гегелевскую модель с концепцией мир-системного анализа И. Валлерстайна, указывает на сходство между понятиями гражданского общества и капиталистической мир-системы. При этом исследователь считает, что противоречия в развитии гражданского общества долгое время нивелировались за счет его самотрансценденции и экспансии вовне. Однако сегодня, в ситуации мир-системы, или глобального гражданского общества, дальнейшее его расширение уже невозможно из-за «достижения пределов роста и экспансии современной мир-системы» (Nowak, 2007, s. 129), что ведет к неизбежному кризису и, возможно, эскалации вооруженных конфликтов как способу политического разрешения кризисной ситуации. Подобное положение предполагает достаточно серьезные социальные и политические изменения уже в глобальном масштабе.

Подведем краткие итоги. Существенную роль в гегелевской концепции государства и права играет критический анализ кантовского проекта вечного мира. Гегель отмечает с неизбежностью относительный характер этого проекта, следующий из договорной природы международного права («реализм» гегелевской трактовки). При этом гегелевское представление о неизбежности войн обусловлено особенностями понимания им гражданского общества (как результата критического осмысления проекта либеральной утопии).

Список литературы

Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990.

Палан Р. Об идеалистических истоках реалистической теории международных отношений // Неприкосновенный запас. 2005. № 5 (43). URL: http://magazines.russ.ru/nz/2005/43/pa2.html (дата обращения: 01.10.2009).

Розанваллон П. Утопический капитализм. История идеи рынка. М.,2007.

Тилли Ч. Принуждение, капитал и европейские государства. 990—1992 гг. М., 2009.

Herberg-Rothe A. Clausewitz’s Puzzle. The Political Theory of War. N. Y., 2007.

Kreveld M. van. The Rise and Decline of the State. Cambridge, 2004.

Nowak A. Czy możliwa jest globalna etyczność? Kultura, prawa człowieka a nowoczesny system światowy // Filozofia polityczna Hegla / red. A. Przyłębski. Poznan, 2007. S. 119—129.

Nuzzo A. Dialectical Reason and Necessary Conflict: Understanding and the Nature of Terror // The Spirit of the Age: Hegel and the Fate of Thinking / ed. by P. Ashton. Melbourne, 2008. P. 21—37.

Ottmann H. Realizm polityczny Hegla // Filozofia polityczna Hegla / red. A. Przyłębski. Poznan, 2007. S. 27—41.