А.С. Боброва. Взгляд Канта и Пирса на логику

Чарльз Сандерс Пирс

Значимость фигуры И. Канта в истории философии переоценить невозможно. В данной статье мы попытаемся показать, как повлияла его логическая концепция на становление взглядов американского философа и логика Ч. Пирса, которого по праву можно считать крупнейшей фигурой в области современной логической науки.

Если вся предшествующая метафизика отталкивалась от выяснения того, «что такое» предмет, то Кант, отмечает Кассирер,  начинает с того, «как» происходит наше суждение о предмете [2, 115]. А потому в основе своей философской концепции он видит именно логику, причем не зависимую ни от какого другого знания. Известно, что формальная логика не имеет никакого содержания, но её формы и структуры не могут быть абсолютно безразличными к содержанию нашего познания, а потому она нуждается в некоторой информации, которую черпает из метафизики. Естественно, такая традиционная логика не могла лечь в основу философской концепции И. Канта. Чтобы разрешить возникшую проблему он создаёт в рамках логики специальное учение, называя его трансцендентальной логикой, за счёт введения которого расширяет понимание логики, наделяет её содержательностью.

Содержательность можно понимать, согласно К. Михайлову, как особый срез нашего знания, получающийся при элиминации из всех наших понятий и суждений об объектах эмпирического содержания [3, 46]. Действительно, в нём говорится о «различении объектов мысли», о самом общем, «формальном» «содержании мышления». Такое содержание – это не просто какие-то данные из реально существующего мира, «содержание», а объективная наполненность представлений в смысле указания способа отношения к объекту: эмпирических или априорных (трансцендентальных). Кант отказывается от принятого до него процесса прироста знания за счёт фактофиксации, как, например,  у Лейбница, в силу того, что такой подход уводит нас в область спекулятивного мышления. Он говорит об обосновании нового знания за счёт введения в логику синтетического априори, то есть за счёт опоры на определённые логические схемы и исключения влияния принципов метафизики. В результате логика получает возможность обоснования чистых наук.

Пирсу импонирует идея содержательности в логике Канта, его стремление изучить рациональные основы нашего рассудка, который, согласно  теории немца, в отличие от разума, выходящего за горизонт возможного опыта, даёт нам знания об окружающем мире. Особый интерес у него вызывает второй раздел «Критики чистого разума»: трансцендентальная аналитика, где разрешается вопрос перехода знания чувственного в знание рациональное, разбираются принципы, без которых немыслим ни один предмет. Вслед за Кантом, влияние которого он не отрицает, он понимает логику как дисциплину, имеющую дело со структурами правильного мышления. Однако его ни в коем случае нельзя рассматривать как последовательного кантианца.

Рассуждая о логике, немец говорит, прежде всего, об общей чистой логике, имеющей дело только с априорными принципами, то есть о науке, отвлечённой от всех эмпирических условий действия рассудка (от влияний чувств, законов памяти). Для Пирса же в первую очередь важно без опоры на метафизику при помощи логики структурно представить процесс прироста нового знания  не столько в чистых науках, сколько в науках специальных (эмпирических). В своих исследованиях он не может ограничиваться синтетическими априорными знаниями, то есть общей чистой логикой в кантовском понимании этого термина. «Согласно Канту, центральный вопрос философии – «Как возможны синтетические суждения a priori?» – читаем мы. Но до этого, продолжает свою мысль Пирс, возникает вопрос: как вообще возможны синтетические суждения, а ещё более обобщая, как вовсе возможны синтетические рассуждения. Когда будет достигнут ответ на общую проблему, [ответ] на частные [проблемы] станет сравнительно прост. Это разблокирует [входную] дверь философии» (СР 5.348)[1]. Таким образом, он пересматривает назначение логики, пытаясь при помощи её найти структуры, отражающие реальный процесс познания.

В результате Пирс заменяет кантовскую теорию суждений теорией рассуждений. В начале своей творческой карьеры, следуя Канту, им признаётся наличие у нашего рассудка способности суждения, поскольку «единство, к которому рассудок сводит ощущения (представления), есть единство суждения» (СР 1.548). Однако тогда он ещё явно не акцентирует внимания на том, что для немецкого философа, преследующего цель построения фундамента всех наук, единство представлений суть не столько суждения, сколько понятия. Суждение для Канта лишь определённый способ фиксации мысли – это «опосредованное знание о предмете, стало быть, представление об имеющемся у нас представлении о предмете» [1, 167]. К нему он, скорее всего, обращается постольку, поскольку понимает, что мы не можем познавать предметы «напрямую». На самом деле рассудок судит посредством понятий, ведь известно, что различие понятия и суждения не в виде связи, а в виде представления этой связи (в понятии речь идёт о самих представлениях, в суждении о связи представлений). Именно в таком отношении «все суждения суть функции единства среди наших представлений» [1, 167].

Пирса, с его трактовкой задач логики, такой подход к пониманию основ нашего рассудка  явно не удовлетворяет. Он не допускает идею тождества понятия и суждения. Для него важно, прежде всего, что в суждении, в самом моменте его формирования сокрыт уже некий познавательный процесс, который играет немаловажную роль в схеме прироста нового знания. Принимая идею содержательной логики Канта, возможность изучения рациональных основ рассудка, Пирс вынужден отказаться от его понимания роли суждений в логической теории. Уже в «Новой таблице категорий», работе, относящейся к 1868 году, то есть к раннему периоду его творчества, читаем, что «единство [суждения] состоит в связи предиката с субъектом». «Каждое высказывание представляет собой отношение предиката к субъекту. Предикат – мысль, а субъект – только лишь мысль-о. Элементы предиката – опытные данные или представление опытных данных. Субъект никогда не представляется опытными данными, а лишь полагается. Каждое высказывание, поэтому, будучи отношением опытных данных или известного к полагаемому или неизвестному, является объяснением феномена посредством гипотез и является выводом» (СР 5.548). Таким образом, Пирс отходит от кантовской теории суждений, полагая, что этот процесс вполне можно представить как рассуждение. Но если его интересовали рассуждения, то почему он уделяет столь пристанное внимание трансцендентальной аналитике Канта и, кажется, вовсе не замечает трансцендентальной диалектики, к которой, как известно, речь идёт о трёх видах диалектических силлогизмов? Дело в том, что умозаключения, имеющие место у Канта, призваны отражать работу разума, стремящегося «к познанию мира вещей в себе» [4, 208], то есть они не несут информации об окружающей нас действительности. Это не может удовлетворить Пирса, стремящегося найти схем прироста нового знания для специальных наук.

Итак, Пирс «разворачивает» кантовские суждения до рассуждений, задаётся целью  изучить их виды, подразделяя, аналогично кантовскому делению суждений, на два больших класса: аналитические и синтетические или, как называет ещё их немецкий философ,  экспликативные и амплиативные. В то время как рассуждения первого вида, куда относится, прежде всего, дедукция, занимаются обоснованием знания, рассуждения второго вида, среди которых им выделяются такие рассуждения как индукция и абдукция, имеют дело с отражением процесса получения качественно нового знания. Таким образом, проблема изучения видов рассуждений, поиск схем их выражения становится основной проблемой его логики.  «Деление всех выводов на Абдукцию, Дедукцию и Индукцию может быть названо практически Ключом Логики» (СР 2.98). Абдукция, формируя гипотезы, даёт нам  вневременное знание, то, что могло бы быть возможным, без гарантий, что это так есть. В отличие от неё индукция отражает накопления в рамках времени знаний о мире, опираясь на отдельные явления. Дедукция – это закон, указывающий, что будет происходить, если будут исполняться некоторые условия. «Дедукция доказывает нам то, что должно быть; индукция показывает что-либо, что действительно является действенным; абдукция только предлагает, что-либо, что может быть» (СР 5.171).

На протяжении всей жизни Пирс стремится точно отразить схемы выделяемых им рассуждений. Первой такой попыткой становится его теория представления трех типов рассуждений при помощи метаморфозы первой фигуры категорического силлогизма, к которой он обращается по причине её наибольшей прозрачности для понимания. Правда силлогистика – довольно бедная логическая система для отражения, прежде всего, амплиативных рассуждений, так как затрагивает слишком узкий класс высказываний и рассуждений, которыми призвана заниматься логика, опирается на принципы монотонности и двузначности (рассуждения зачастую предполагают заведомо больше рангов оценок, нежели две – истина, ложь). По этим причинам, полагаем, Пирс в более поздних своих работах для достижения поставленной цели рассматривает схемы не достоверных, а вероятностных силлогизмов, ибо «демонстративные выводы являются частным случаем вероятностных выводов» [8, 136], а в конце творческого пути и вовсе отказывается от мысли представления рассуждений при помощи силлогистических схем. Обращение к этой теории, тем не менее, полезно в том плане, что оно довольно ясно демонстрирует направленность и уникальность каждого из рассуждений.

Традиционный силлогизм отражает ход дедуктивного рассуждения. Разбирая природу дедукции, Пирс замечает, что этот вывод «представляет собой ни что иное, как применение правила» (CP 2.620). Он предлагает следующую структуру дедукции: большая посылка представляет собой некое общее правило, а меньшая – его частный случай, и в ходе дедукции мы устанавливаем насколько отмеченное правило соответствует имеющемуся примеру. Безусловно, термин «правило» не обозначает здесь некого набора указаний к действию, а несёт иную нагрузку. Называя большую посылку правилом, здесь имеется в виду, что она является нормой при нашем положении вещей, в нашей начальной базе данных, то есть она не превращается в руководство к действию, а остаётся высказыванием. Именно в этом смысле, получается, что любая дедукция представляет собой результат применения правила к случаю (во избежание возможной путаницы, предлагаем названия высказываний силлогизма выделять курсивом). На примере, это выглядит так:

Правило. –    Все бобы из этой сумки белые.

Случай. –      Эти бобы из этой сумки.

Результат. –  Эти бобы белые (СР 2.260).

Разбирая природу амплиативных рассуждений, Пирс приходит к мысли, что они представляют нечто большее, чем просто только что описанное применение. В случае индукции, мы как бы «переворачиваем течение дедуктивной последовательности и выводим правило из наблюдения результата в конкретном случае» (курсив наш) (СР 2.622). Исходя из такого понимания природы индукции, имеем следующее.

Случай. –      Эти бобы из этой сумки.

Результат. –   Эти бобы белые.

Правило. –    Все бобы из этой сумки белые.

Путём простой комбинаторики видно, что возможно также из правила, посредством результата, получить случай. Перед нами  неправильный модус второй фигуры, отражающий ход абдукции. Этот тип рассуждения Пирс называет формированием гипотез.

Правило. –    Все бобы из этой сумки белые.

Результат. –  Эти бобы белые.

Случай. –      Эти бобы из этой сумки.

Для решения поставленной задачи Пирс использует не силлогизмы, как таковые, а силлогистические схемы, а ход индукции и абдукции отражают неправильные модусы силлогизмов, что наводит на мысль о правдоподобии заключений последних. Видно, что внимание здесь акцентируется на оригинальности смысловых нагрузок получаемых фигур, то есть важна направленность, ход мысли рассуждений, а не истинность, что главенствует в случае правильных дедуктивных выводов.

Подводя итог, отметим, что цель логики Пирса – выявление структур, лежащих в основе процесса прироста нового знания. Он стремится наделить её содержанием, правда, вкладывает в понятие «содержания» несколько иной смысл, нежели его учитель – И. Кант, который, получает содержательную логическую теорию за счёт добавления к формальной основе трансцендентального элемента. Пирс наделяет содержанием саму формальную логику, понимая её как «эмпирическую» науку, ставит перед ней конкретные практические задачи. Именно поэтому место суждений занимают в его подходе рассуждения, общий обзор которых был нами только что сделан.

Литература:

1. Кант И. Критика чистого разума // Собр. соч. в 6 тт. Т. 3. М.: Наука, 1964.
2. Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. СПб.: Унив. кн., 1997.
3. Михайлов К. А. Логические идеи И. Канта: Диссертация на соискание учёной степени кандидата философских наук: 09.00.07 / Моск. гос. универ. – М., 2003. – 206 с.
4. Нарский. И. С. Кант.  М.: Мысль, 1976.
5. Peirce C. S. A Detailed Classification of the Sciences // Collected Papers of Charles Sanders Peirce. Cambridge, Massachusetts: The Belknap press of Harvard University press, 1965. Volume I. Principles of philosophy. P. 83 – 141.
6. Peirce C. S. Lectures on Pragmaticism //Collected Papers of Charles Sanders Peirce. Cambridge, Massachusetts: The Belknap press of Harvard University press, 1965. Volume V. Pragmatism and Pragmaticism. P. 13 – 131.
7. Peirce C. S. On a New List of Categories // Collected Papers of Charles Sanders Peirce. Cambridge, Massachusetts: The Belknap press of Harvard University press, 1965. Volume I. Principles of philosophy. P. 287 – 305.
8. Peirce C. S. Reasoning and the Logic of Things: the Cambridge Conferences Lectures of 1898. Cambridge, Massachusetts; London, England: Harvard University Press, 1992. P. 110 -164.
9. Peirce C. S. Deduction, Induction, Hypothesis // Collected Papers of Charles Sanders Peirce. Cambridge, Massachusetts: The Belknap press of Harvard University press, 1965. Volume II. Elements of Logic. P. 372 – 388.
10. Putnam H. Comments on the lectures. Charles Sanders Peirce // Reasoning and the Logic of Things: the Cambridge Conferences Lectures of 1898. Cambridge, Massachusetts; London, England: Harvard University Press, 1992. P. 59 – 73.

Данная статья впервые была опубликована в сборнике «Кант между Западом и Востоком» (2005):

Боброва А.С. Взгляд Канта и Пирса на логику// Кант между Западом и Востоком. К 200-летию со дня смерти и 280-летию со дня рождения Иммануила Канта: Труды международного семинара и международной конференции: В 2 ч./ Под ред. В.Н. Брюшинкина. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2005. Ч.II. C. 108 – 114.